Наследник олигарха - Страница 23

– Вас уже ждут в ресторане, – сказала она, – там Иосиф Борисович, его французские партнеры – мсье Дрюмо и мсье Леклерк. И еще двое гостей. Один ваш новый украинский партнер, другой российский. Они члены совета директоров нефтеперерабатывающего объединения, основная часть акций которого принадлежит вам. Или будет принадлежать, – поправилась Тамара, – Российского партнера зовут Георгий Алексеевич Гомозков, а украинского – Игнат Юрьевич Гребеник. Гомозкову пятьдесят три года, он крупный специалист в этой области, работал еше в советское время директором завода. Гребеник моложе, ему под сорок, он владеет двадцатью процентами акций предприятия и еще несколькими профильными предприятиями. Они хотели с вами познакомиться.

– А сколько процентов акций у Гомозкова?

Тамара удивленно взглянула на него.

– Чуть более двадцати, – произнесла она, – а больше пятидесяти процентов акций принадлежали вашему покойному родственнику. Сегодня стоимость этих акций около миллиарда долларов. Хотя специалисты считают, что в будущем акции существенно поднимутся в цене. Вас еще что-нибудь интересует?

– Спасибо. Вы будете с нами ужинать?

– Нет. – Она чуть нахмурилась. – Я должна только встретить вас и проводить. На этом мои функции исчерпаны.

– Большое спасибо. Я хотел с вами посоветоваться. Может, вы найдете мне хорошего секретаря? У меня столько проблем, а я пока ничего не знаю. Где найти такого помощника, как вы?

Тамара улыбнулась. Она наконец услышала то, что давно хотела услышать.

– Мы говорили на эту тему с Иосифом Борисовичем, – соообщила она. – Он тоже считает, что вам нужен дельный помощник, способный ввести вас в курс дела. Но сегодня никому нельзя доверять. Вы не просто наследник Глущенко, вы становитесь одним из самых богатых людей в мире. Поэтому он просил меня временно поработать с вами. Если вы согласитесь, я могу несколько месяцев быть рядом. Нам еще нужно съездить во Францию, просмотреть много документов. А у меня юридическое образование.

– Очень хорошо, – кивнул Ринат. – Сколько я вам должен платить?

Она повернулась к нему и лукаво прикусила нижнюю губу. Потом немного насмешливо произнесла:

– Я думаю, мы сумеем договориться о моем гонораре. Во всяком случае, я буду обходиться вам дешевле вашего друга. И не попрошу вас покупать мне машину. Если вы сами этого не захотите, – добавила она после секундной паузы.

– Договорились. – Он прошел в зал ресторана, и она показала ему на столик у окна, где его уже ждали.

Ринат подошел к мужчинам, которые поднялись при его появлении. Гомозков был коренастый, седовласый, с крупными чертами лица. Гребеник, напротив, был худощавый, подвижный, имел мелкие черты лица и немного вдавленные зубы. Оба знакомились с главным акционером, крепко пожимая ему руку. Затем все расселись за столом, и Плавник начал беседу. Леклерк иногда переводил некоторые детали разговора своему коллеге. Речь шла об акциях Глущенко, находившихся в доверительном управлении до тех пор, пока не будут оформлены все необходимые формальности для получения наследства.

Предупредительные официанты быстро появлялись и так же быстро исчезали. Ринат помнил, что вилку нужно держать в левой руке, а нож в правой, но Гомозков взял вилку в правую руку, пренебрегая этикетом, и Ринат решил, что может себе позволить обходиться без ножа, орудуя одной вилкой.

– Кроме акций нефтеперерабатывающего предприятия, ваш покойный родственник владел еще несколькими компаниями. В том числе транспортной компанией во Львове, – сообщил Плавник.

– Нет, – возразил Гребеник, – он ее продал за полтора месяца до своей смерти.

– Как это продал? – не понял Леклерк. – По нашим документам эта сделка не проходит.

– Продал, – подтвердил и Гомозков. – Он мне говорил об этом. Сказал, что компания приносит одни убытки…

– По нашим документам чистая прибыль транспортной компании за прошлый год составила полтора миллиона долларов, – осторожно заметил Иосиф Борисович.

– Возможно, – кивнул Гомозков, – но он решил ее продать. Может, он рассчитывал на большую прибыль.

– Сколько могла стоить такая компания? – спросил Дрюмо, с трудом подбирая слова.

– Я думаю, миллионов тридцать или тридцать пять, – сообщил Гребеник. – У них были совсем новые автобусы. И свои филиалы в Ивано-Франковске и Днепропетровске.

– Может, даже чуть больше, – добавил Гомозков, – миллионов сорок. Так будет точнее.

– У нас нет никаких сведений о продаже компании, – признался Леклерк.

– А почему он должен был сообщать адвокатам о продаже своей компании? – усмехнулся Гомозков. – Это его собственность. Хочет – продает, а не хочет – оставляет у себя. Или ваши законы запрещают продавать свою компанию?

– Вы не совсем понимаете, – вежливо сказал Леклерк. – Дело в том, что мсье Глущенко имел французское гражданство и был обязан сообщать о покупках и продажах такого рода, чтобы платить налоги. Если он получил, кроме полутора миллионов долларов прибыли, еще и сорок миллионов долларов за свою компанию, то налоговые службы нашей страны должны были узнать об этом первыми. Но у нас нет никаких сведений о продаже компании.

– Тогда не знаю, – растерялся Гомозков, – может, он хотел сообщить об этом потом. Или перевести компанию на другое имя. Он иногда так делал.

Дрюмо что-то быстро сказал Леклерку. Тот сразу спросил:

– Вы говорите об акциях металлургической компании в Нижнем Тагиле?

– Да. Он перевел их на другую компанию еще в прошлом году.

– Верно. Но мы считаем, что он не имел права на подобные действия. Нам удалось установить, что это был не перевод акций, а фактическая продажа с тем, чтобы избежать налогов. Он сначала перевел акции в некую фирму, созданную специально для отмывания денег, а затем перепродал их основному владельцу акций. Сумма сделки составляла около ста миллионов долларов, но никакие налоги уплачены не были.